Воспоминания ветерана 40-й гвардейской стрелковой дивизии
"119 стрелковый полк, развернувшись в боевой порядок, скрытно выдвинулся к реке Грушевка. В едва угадывающейся прибрежной полосе от свежего ветра, словно в ознобе, вздрагивали камыши. Там, за речкой, притаился враг. Он совсем близко. Пристально всматриваясь в ночную темень и досадуя на донимающий холод, почти у самой кромки береговой линии лежали полковые разведчики. Они чутко прислушивались к каждому шороху на той, пока еще чужой стороне. Ефрейтор Мамаджанов, заслышав сзади себя осторожные шаги, едва успел обернуться, как рядом с ним на скованную морозом землю легли подошедшие командиры. Вернувшийся из разведки командир взвода Бочкарев доложил командиру полка Блажевичу:
- Система обороны фашистов состоит из отдельных окопов, которые прикрывают улицы.
- Хорошо, - громко произнес Блажевич, - пора атаковать.
Адъютант командира полка выхватил из-за ремня ракетницу, взвел курок и выстрелил вверх. В тот же миг в низко нависшем беззвездном небе лопнула ракета. Описав полукружье, она рассыпалась на маленькие звездочки и стала медленно гаснуть. Над Грушевкой, вспарывая тишину, понеслась разноголосая команда: «В ат-а-ку! Впе-ре-ед!». За ней покатилось грозное русское «Ура-а!». Гулко ударили винтовки, зачастили очередями автоматы, сея из своих стволов свинцовую смерть. Вслушиваясь внимательно в нарастающие звуки боя, начальник политотдела дивизии подполковник Черенков про себя отметил, что атака началась успешно. Спустя некоторое время бой стал принимать очаговый характер, захватывая все новью и новые кварталы истерзанного, но не покоренного шахтерского города. Посоветовавшись с начальником политотдела, Блажевич приказал передать командирам батальонов: «В затяжные бои не ввязываться, сильные узлы сопротивления обходить, не сбавляя темпов, продолжать двигаться вперед».
- Только вперед! - повторил он.
Блажевич, Черенков во главе группы управления полка, не обращая внимания на злое посвистывание вражеских пуль, шли за успешно наступающими батальонами в сходящем к центру города направлении.Когда они вышли к перекрестку двух улиц, по ним внезапно длинными очередями трассирующих пуль из переулка ударил немецкий пулемет. Вил он не прицельно, взахлеб. Видно, пулеметный расчет только что занял огневую позицию и, боясь отстать от своих, нервничал.
- Автоматчики! За мной!
От штабной группы отделился Черенков. Перехватив ППШ в правую руку, он бросился бежать через улицу, к угловому дому. За ним рванулись два автоматчика. «Прикройте огнем!» - крикнул Черенков. Но словно злясь за свое опоздание, вражеский пулеметчик вновь хлестнул длинной очередью по перекрестку.
- По пулемету - огонь! — подал команду командир полка. И первым стал стрелять короткими очередями, как когда-то на стрельбище учил он своих бойцов ведению прицельного огня из автоматов. Но вот через несколько минут в той стороне переулка, откуда не так часто, но все же продолжал огрызаться гитлеровский пулемет, прозвучали один за другим два взрыва. «Это работа Черенкова», - подумал Блажевич. Он поднялся с припорошен ной снегом мостовой, поставил на предохранитель свой автомат и, дождавшись, когда Черенков с автоматчиками выйдет со двора углового дома, пошел ему навстречу.
- Поздравляю вас, Павел Иванович. Но вам не было необходимости самому бросаться на пулемет. Об этом я должен доложить генералу.
- Я же – коммунист! А коммунисты должны быть в первом ряду атакующих.
- А потом, Иван Иванович, - уже с улыбкой продолжал он, - стоит из-за этого терять дружбу? А вот автоматчиков прошу представить к наградам. Они действовали геройски.
Напряжение спало. И тут только оба заметили, что наступило утро – серое, хмурое утро нового дня 12 февраля 1943 года. Не доходя до поворота на площадь Ленина их встретил в расстегнутом полушубке с автоматом на ремне майор Орлов. Он доложил о действиях батальона. И вот они уже на площади Ленина. Отовсюду навстречу бойцам и офицерам бежали люди – в большинстве женщины, старики, дети. Влажные от слез глаза светились радостью и счастьем. Со страстной надеждой почти семь месяцев ждали они советских солдат. И только вера в то, что они придут, давала шахтинцам силы пережить все ужасы фашистской оккупации. Радости не было конца. Недалеко от Черенкова стояла молодая женщина. Она сорвала с головы платок и, распушив по ветру смолисто, черные волосы, высоким грудным голосом запела:
Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля...
Вначале собравшиеся на площади затихли, а потом, будто по взмаху дирижерской палочки, подхватили слова до боли знакомой песни о своей любимой Родине. Многие горожане, не стесняясь слез, плакали. Это были слезы радости. Годы и годы прошли с тех пор...
Когда на торжественной сессии городского Совета, проходившей в нарядном и просторном зрительном зале драмтеатра имени Н. Погодина было объявлено, что слово предоставляется Почетному гражданину города Шахты, бывшему начальнику политотдела 40-й гвардейской Краснознаменной ордена Суворова II степени Енакиево-Дунайской стрелковой дивизии, полковнику в отставке Павлу Ивановичу Черенкову, зал разразится громом аплодисментов. Черенков поднялся со своего места и, приложив правую руку к груди, на которой блестели ордена и медали, которыми Родина отметила его ратные подвиги, отвесил собравшимся низкий поклон. Затем бодрым шагом взошел на трибуну. А в зале стоя продолжали рукоплескать и скандировать: «Слава! Слава! Слава!». Бывший начподив 40-й с затуманенными слезами глазами смотрел в ликующий зал. Ему на какое-то мгновение показалось, что он видит площадь Ленина, радостных, счастливых шахтинцев, слышит аплодисменты из далекого 43-го года своим боевым товарищам в атакующей цепи."
В связи с 40-летием Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941— 1945 гг. и вкладом в эту Победу воинов 40-й гвардейской стрелковой дивизии, участвовавшей в освобождении г. Шахты от немецко-фашистских захватчиков, исполком городского Совета народных депутатов присвоил имя 40-й гвардейской Краснознаменной Енаниево-Дунайской ордена Суворова стрелковой дивизии среднему профессионально-техническому училищу № 34.
Источник:
Ландырев П. В цепи атакующих //Ленинское знамя. – 1985. – 8 мая. – С. 2.